Кто бы мог подумать?..


Первую книгу я получила, когда мне было пять лет. Однажды в наш деревенский магазин поступили в продажу иллюстрированные детские книжки, и отец принес мне одну. Это была «Сказка о рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина и… любовь с первого взгляда. Любовь к книгам, к печатному слову, к фантастическому миру, который можно было так чудесно описывать словами. Любовь, которая по сей день выдержала все невзгоды и печали.

Как же я была восхищена этой, пусть и довольно тонкой, но наполненной красочными иллюстрациями, тетрадью! Вечером отец прочитал мне сказку вслух, то же самое, конечно же, повторилось и на следующий вечер. И на третий вечер он сидел возле своей дочки, завороженно впитывающей каждое его слово. Да, я готова была слушать сказку изо дня в день; неудивительно, что вскоре я знала ее наизусть и, более того, сама научилась читать.

Что же такого особенного в том, что взрослый читает ребенку вслух, спросите вы, детских книг ведь предостаточно — на любую тему, для любого возраста. Да, это правда, но надо учесть — был конец 50-х годов, а я росла в немецкой, баптистской семье в сибирской деревне, где в доме другие книги, кроме Библии, не признавались.

Наш дом всегда был полон священными писаниями, так как отец, помимо своей работы в колхозе, в свободное время реставрировал для членов баптистской общины, в том числе и окрестных деревень, старые Библии и песенники. У верующих немцев не было возможности легально покупать новые Библии. В атеистической стране их не публиковали даже на русском, не говоря уже о других языках. Иногда их ввозили контрабандой из заграницы, но большинство Библий, напечатанных на старонемецком языке, были привезены поселенцами с их родины еще в 17-18 веках. Они передавались из поколения в поколение и со временем неизбежно ветшали. Когда книга приходила в состояние, в котором ею больше нельзя было пользоваться, на сцену вступал переплетчик-любитель Яков Яковлевич Шиц.

Я любила наблюдать, как он бережно подклеивал тонкие, почти прозрачные, часто рваные страницы, как он изготавливал новый переплет и обтягивал его черной кожей, как он заново переплетал книжный блок. Для этого он использовал специальный, им самим сконструированный станок. Неравномерные края блока он подрезал острым ножом и покрывал красной краской. Напоследок он аккуратно вклеивал его в переплет, и готовая книга помещалась под пресс. Результат меня неизменно впечатлял — Библия выглядела как новая и приятно пахла кожей и краской. Но один недостаток у нее все же был — на обложке и корешке отсутствовала общепринятая для Библий, тисненная золотом надпись; ведь простыми средствами это сделать было невозможно.

Я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравились библейские истории, которые отец часто читал или рассказывал нам, детям. Но для меня они ассоциировались еще и со всевозможными запретами, со страданиями, а их в моей маленькой жизни хватало. Я была тихим, неразговорчивым и боязливым ребенком. Теперь, глядя в прошлое взрослыми глазами, я знаю, почему, и мне бесконечно жаль ту маленькую девчушку. Это чувство иррационально — той девочки ведь давно уже нет, она превратилась в женщину, которая пошла своим путем, которая всегда добивалась того, чего хотела. Но все равно на сердце боль и такое ощущение, как будто все это было только вчера.

Ныне всем известно, что у детей тоже может быть депрессия. Не знаю, знали ли об этом в то время в России. Но я думаю, это худшее, что может случиться с ребенком — если он не радуется жизни, а хочет из нее как-то, каким-то образом исчезнуть. Естественно, я не знала, что моя частая тоска по чему-то неопределенному, что я не могла выразить словами, была симптомом болезни. Напротив, я была уверена, что с этим ничего не поделаешь. Такая уж я уродилась. Даже родители, видимо, не замечали, что одна из их дочерей внутренне страдает, и наверняка они даже и не знали названия этой болезни. Иногда мне казалось, что если я такая, то ведь и все дети должны чувствовать то же самое, и меня поражало, что я никогда не могла определить это по их поведению или «считать» с их лиц.

Может из-за этого мое весьма раннее неприятие Библии, отрицание веры? Бог не мог мне помочь, в этом я была уверена, а запреты от его имени делали мою жизнь еще безрадостней. Мне не разрешали ходить в кино, танцевать, одеваться по моде, и уж тем более не разрешали носить брюки, только юбки и платья, которые обязательно должны были закрывать колени. Мне запрещали то, мне запрещали это... И меня заставляли ходить на баптистские собрания... А я сопротивлялась — снова и снова. Мама плакала, папа повышал голос, но я не поддавалась, и в конце концов они оставили меня в покое. Маленький Овен победил! Да, уже тогда было трудно принудить его сделать что-то против собственной воли…

Но вернемся к рыбаку и рыбке. Я до сих пор не знаю, почему отцу пришла в голову идея такого подарка. Если бы он только знал, что он привел в движение! Таким образом он ведь сам подтолкнул меня, помог мне сделать первый шаг по дороге прочь из мира Библии, что определенно не было его целью. Но, с другой стороны, рано или поздно я бы все равно выбрала этот путь.

Хотя мои родители по собственному желанию никогда больше не покупали мне книги, им вскоре пришлось это делать, хотели они того или нет. Ведь обязательное школьное образование они обойти не могли. Какое это было великолепие — мои первые школьные учебники! Такие новые, толстые и красочные, они были даже лучше того тонкого буклета со сказкой Пушкина. Прочитала я их еще задолго до первого сентября — все, включая Арифметику. Первый класс показался мне поэтому немножко скучным, но только поэтому и только немножко — мне всегда нравилось ходить в школу. Это был совершенно другой мир, в котором я чувствовала себя намного свободнее, чем дома, уже по одной той причине, что у меня появилось больше возможностей для чтения. Ту скудную школьную коллекцию едва ли можно было назвать библиотекой, но в начальной школе каждую неделю проводился обмен книгами, и, конечно же, маленькая Роза была самой ретивой читательницей. Для меня это было погружением в новую, захватывающую жизнь, и на какое-то время я забывала о своей собственной.

В третьем классе я написала свое первое сочинение, которое было оценено большой, красной «5». Я еще помню — темой сочинения были профессии, и я рассказала о моей сестре Иде, которая как раз делала свои первые шаги во взрослой жизни. Учительница нашла мой текст настолько необычайным, что прочитала его перед всем классом. Таким образом я рано познала, как это прекрасно, писать и выражать написанным свои мысли. И все последующие школьные годы я получала по литературе и русскому языку исключительно отличные отметки.

В нашем селе была только начальная школа, поэтому я после четвертого класса продолжила учебу в соседнем селе Родная Долина. Осенью и весной школьники преодолевали пятикилометровое расстояние до него пешком. Тем, у кого были велосипеды, было легче, и им можно было только позавидовать. У некоторых семей имелись машины или мотоциклы, и, если у отцов было время, они возили своих детей. Зимой же колхоз предоставлял ученикам своеобразный школьный «автобус» — грузовик с брезентовой будкой, которая имела по бокам небольшие оконца, а внутри была оборудована скамейками.

В Родной Долине была настоящая деревенская библиотека, которую я регулярно посещала. В то время я открыла для себя поэта Михаила Лермонтова. Меня очаровывали его стихи, в особенности же поэма «Мцыри». Как же мне хотелось иметь собственную книгу с этой поэмой, но довольствоваться мне пришлось тетрадью, в которую я ее переписала от руки. Можно посмеяться над этим, но так действительно было много лет назад в моей жизни. И теперь еще я помню почти все строфы этого поэтического произведения. Я читала «Мцыри» и на немецком языке, но с оригиналом перевод конкурировать не может.

Я чувствовала себя родственной душой с Мцыри, его страдания были и моими страданиями, его тоска моей тоской, и также как и он, я часто чувствовала себя заключенной в этой жизни.

Но время не стояло на месте. Мне снова пришлось менять школу, так как в Родной Долине было всего восемь классов. Последние два года я посещала школу в районном поселке Москаленки. Казалось бы, расстояние в 12 км было не таким уж и большим, но не по меркам того времени. У школьников не было возможности каждый день проделывать такую дорогу туда и обратно, регулярное автобусное сообщение отсутствовало, и даже у отцов, имеющих машину, не было времени, постоянно возить своих детей. Поэтому они снимали для своих отпрысков квартиру в самом поселке. Для меня это не было проблемой, так как в Москаленках жила моя сестра Анета со своим маленьким сыном. Она предоставила жилье сразу четырем девочкам — нашей двоюродной сестре, моей лучшей подруге, ее сестре и мне. Это было особенное для меня время. Шестеро в двух комнатах — гостиной, одновременно служащей спальней, и кухне (конечно, с раскладушками) — мы были сплоченным коллективом и замечательно проводили время. Даже депрессия оставила меня в покое. Она была рядом, я чувствовала ее темное присутствие, ее мрачную тень, но она больше не властвовала над моей душой, над моими мыслями. Она наблюдала за мной — издалека. Позже она снова вернется и нанесет удар в полную силу, но это совсем другая история.

Пока же я наслаждалась своей свободой — свободой гулять допоздна, слушать музыку, посещать кинотеатр, читать книги. Родители ведь меня не контролировали. Я сразу записалась в районную библиотеку, где наконец получила доступ и ко «взрослым» романам. Читала я в основном классику, потому что в эпоху почти тотальной цензуры современным русским писателям пробиться было нелегко. Тем не менее, были хорошие и очень популярные авторы. Еще я с жадностью тянулась к научной фантастике. Может быть, потому что в ней описывалось не настоящее, а полное приключений будущее?

Что касается моих собственных планов, то мне было ясно, что из своего писательского таланта я не смогу много извлечь, хотя и в новой школе мои сочинения считались лучшими. Зато я нашла свое призвание в профессии библиотекаря, которую я с самого начала очень любила.

Я рано вышла замуж, в 18 лет я уже была мамой, но несмотря на это, смогла выучиться заочно на библиотекаря средней квалификации. В 1974 году я переехала с мужем и маленьким Алёшей в Омск. Там я проработала 18 лет в научных библиотеках, сначала в политехническом институте, а затем в Омском государственном университете — долгое время, описание которого не уместилось бы на нескольких страницах. Сейчас я воспринимаю этот этап своей жизни как постоянную борьбу — с детскими болезнями, собственными психическими проблемами, трудностями бытия. Но для чтения у меня всегда находилось время.

Среди первых переводов современных американских авторов, которые стали доступными советским читателям, были Стивен Кинг и Артур Хейли.

Меня сразу захватили романы Стивена Кинга. Что меня привлекало в его книгах, так это захватывающее сочетание фэнтези, научной фантастики, ужасов и, при всем этом, все же большой доли человечности. И сейчас еще я всегда радуюсь его новым публикациям.

«Аэропорт» Артура Хейли ... Первые настоящие описания капиталистического мира. Оказалось, что он очень далек от «загнивания» и не так уж бесчеловечен, как это внушали и демонстрировали нам, гражданам СССР, а напротив, гораздо гуманнее нашего социализма.

Среди населения начали курсировать и запрещенные произведения, такие как «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Их печатали за границей, и какими путями они попадали в Россию, было для меня загадкой. В стране наступало время волнующих перемен, и перестройку уже нельзя было остановить. Прилавки магазинов пустели с большой скоростью, но не это было самым страшным. Намного более ужасающим были всплывающие на поверхность в неизмеримом масштабе преступления сталинизма. Утренние очереди у газетных киосков... почти такие же длинные, как в продуктовых магазинах. Люди жаждали информации, правды. Наконец и наша семья узнала, что случилось с моими дедушкой и дядей, которые были наряду с другими односельчанами в 1937 году арестованы и так больше и не вернулись. Но и это совсем другая история.

Нам предстояла поездка в Германию, поездка без обратного билета. Первые недели и месяцы в чужой стране — время непростое, ведь все нужно было учить заново, в прямом смысле этого слова. Зачем вообще этот шаг, почему я хотела уехать из России? Объяснить это не трудно — в первую очередь я желала лучшего будущего для детей. Моего старшего сына должны были призвать в армию, этого я ни в коем случае не могла допустить, он бы там не выжил. У младшего была тяжелая астма. Но и, конечно же, хотелось просто чувствовать себя человеком и не нуждаться в самых обыденных вещах. Еще мною двигало потаенное желание жить среди людей, говорящих по-немецки. Где-то в подсознании я знала, моя настоящая Родина — Германия. Каким бы трудным ни было начало моей новой жизни, я не пожалела ни на секунду, что порвала со старой.

Только одно меня глубоко сокрушает — перед тем, как покинуть Союз, я сожгла все свои дневники, которые вела в подростковом возрасте. Глупо, очень глупо. Я и сейчас не могу себе объяснить, что побудило меня на такое, но увы — содеянного уже не поправить.

Примечательно, но история с моим первым сочинением в несколько другом варианте, но повторилась на курсе немецкого языка, который я проходила в 1993 году. Моя тяга к писанию, которая до этого дремала, проснулась к новой жизни! Я сама удивлялась тому, что неплохо могу выражать свои мысли и на немецком языке. Преподавательница обратила внимание на мои письменные работы и порекомендовала мне записаться в так называемую «писательскую мастерскую» (Schreibwerkstatt). Я последовала ее совету и несколько семестров посещала эту школу. Она явилась очень полезным для меня опытом; несколько моих текстов были даже опубликованы в различных сборниках частного издательства. Что мне, однако, мешало — часто участники должны были написать какой-либо текст уже в течение урока. Мне часто не хватало времени для размышлений, для формулировки и обработки темы, а под давлением работать я еще никогда не умела. В конце концов я перестала посещать эти занятия и… опять прошли годы. Думала ли я, что писательская муза меня когда-либо снова посетит?..

Что касается моей трудовой жизни, то я долгое время работала в Германии уборщицей (это, к сожалению, судьба большинства женщин-переселенцев). Можно представить, что с этой точки зрения это были мои худшие годы. Не потому, что я считала эту работу унизительной или неполноценной. Просто это было совершенно не мое. Не мое призвание. Книги — неотделимая часть моей жизни, а библиотека — мой мир, если не сказать, мой рай. В те годы я даже не пыталась записаться в какую-либо библиотеку, по той причине, что боялась этого мучительного чувства… чувства непринадлежности, изгнания. Я боялась знакомого, волнующего запаха старой бумаги и новых, только что вышедших из печати книг, боялась, что тоска по любимой деятельности вспыхнет во мне с еще большей силой.

Но потом мне повезло, нежданно-негаданно меня пригласили на временную работу в библиотеку по месту жительства, одновременно городская администрация доверила мне перевод документов для Партнерского объединения Хемер-Щелково (в большинстве своем это были письма бывших советских военнопленных). Я получила весьма положительную рекомендацию, и когда в конце 1999 года в библиотеке соседнего города было объявлено об открытии двух вакансий, это не в последнюю очередь способствовало тому, что меня приняли на полную ставку. Я до сих пор помню тот (самый радостный в моей жизни!) телефонный звонок в начале февраля 2000 года и сообщение о том, что выбор пал на меня.

Все получилось еще лучше, чем я ожидала — наряду с обслуживанием читателей моей обязанностью стала каталогизация книг и других средств массовой информации. Этим я занималась и в России, но в отличие от занесения в электронный каталог мне там еще приходилось иметь дело с изготовлением и распечаткой каталожных карточек.

В 2010 году произошло нечто особенное, на что я уже и не рассчитывала. В один из свободных от работы дней, если быть точной, то это была суббота 4-го декабря (кстати, день моего прибытия в Германию в 1992 году), я сразу после завтрака занялась поиском в интернете книг для моего нового е-ридера. Спустя некоторое время я наткнулась на «золотую жилу» под названием BookRix. Каково же было мое изумление, когда я обнаружила, что имею на этой платформе не только возможность свободно читать электронные книги, но и создавать их самой! Это было такое ощущение, будто бы я нашла клад... чувство, сродни испытанному в детстве, когда я впервые в жизни открыла для себя мир книг. Недолго думая, я зарегистрировалась, создав профиль под ником anarosa, и начала творить. Все шло как по маслу, и примерно через час я закончила и загрузила для всеобщего обозрения свое первое произведение. Это было всего лишь небольшое стихотворение на немецком языке, но радости и гордости моей не было границ…

Мой рассказ подходит к концу. Кто бы мог подумать, что я и его изложу не только на бумаге, но еще и выставлю в электронном виде для всеобщего обозрения? 

 

Факт остается фактом — я как раз с удовлетворением ставлю точку под последним предложением этой истории, и совсем не исключено, что в моей голове уже созревает и принимает формы новая.

Декабрь 2020 г. (Немецкий вариант: июль 2011 г.)

В качестве постскриптума:
Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду переводить свои произведения с немецкого языка на русский?.. Хорошо мне это удается или плохо — судить, конечно же, Вам, дорогие мои читательницы и читатели.


Kommentare: 0